Быть жертвой. Природа сексуального насилия - Страница 102

102

Вот почему с самых ранних лет у Чикатило возникает и закрепляется представление не просто о чуждости и непонятности, а и о враждебности окружающего мира. Естественно, у него формируется и страх быть уничтоженным, вполне реальная опасность за себя, иными словами – страх смерти. В этой связи следует подчеркнуть, что вся его последующая жизнь только укрепляла этот страх, поскольку состояла из непрерывной череды унижений, побоев, сексуального насилия, отчуждения от людей.

Страх смерти типичен для убийц. Это не клинический симптом, и его очень редко можно наблюдать в форме прямого, открытого высказывания самого человека. Этот страх быть уничтоженным связан с наиболее глубоким онтологическим основанием бытия личности – права и уверенности в своем существовании, в своей самоидентичности, автономии «Я» от «не-Я». Подобный страх почти всегда бессознателен, но он создает личностную диспозицию, определенное видение мира, свою философию, причем начинает все это формироваться с детских лет при отсутствии чувства безопасности в случаях непринятия другими людьми, прежде всего родителями. У Чикатило страх смерти мог появиться не только из-за равнодушия к нему родителей и жестокого обращения сверстников, но и потому, что в те ранние годы он постоянно сталкивался с голодом, смертями, покойниками, точнее – не просто сталкивался, а жил в том мире.

Страх смерти – не удел убийц. Он способен быть мощными стимулом труда и творчества: преодолевая его, человек может стремиться к накоплению жизненных благ, чтобы передать их детям и внукам, создавать произведения искусства и литературы, активно работать в науке, чтобы его труды пережили его. Можно думать, что чадолюбие, столь украшающее человека, своими глубокими корнями тоже связано с созидающей силой страха смерти.

Жизнь Чикатило могла бы развиваться дальше по иному сценарию, и вообще его преступное поведение хотя и не случайно, но и не фатально. Но тут появляется новый и исключительно мощный разрушительный фактор – импотенция. Она окончательно губит последние попытки хоть как-то приспособиться к этой жестокой и бессердечной для него среде, например, путем удачного брака. Напомним, в этой связи, что первое убийство он совершил после наступления полной половой слабости. К смерти же у него свойственное, амбивалентное отношение типа «тяготение – отвергание», т. е. он отвергает ее – и это страх смерти, но в то же время испытывает тяготение к ней, столь близкой с раннего детства. В этом тяготении к смерти, которое находит свое выражение во множестве кровавых убийств, преодолевается его страх перед ней, поскольку каждой такой расправой он как бы еще больше породняется с ней и ищет у нее милостей. Возможно, что как раз в этом лежит объяснение того, что убийца заглатывал кончики языков и другие небольшие части тела, а также долго не мог расстаться и носил с собой по лесу куски расчлененных им покойников: он мог воспринимать части трупов в качестве символов смерти.

В то же время обращает на себя внимание, что в большинстве случаев Чикатило съедал те части трупа, которые связаны с сексом. Это можно интерпретировать так: преступник не был способен к сексуальному овладению телом, поэтому он, проглатывая «сексуальные» кусочки, на таком чисто символическом уровне владел телом, вступал в половые сношения. Возможно также, что, заглатывая именно «сексуальные» кусочки, он пытался (на бессознательном уровне) усилить свой половой потенциал. К тому же указанные части, как отмечалось выше, одновременно символизируют и смерть, что в совокупности мощно усиливало бессознательную мотивацию анализируемых поступков.

Необходимо отметить, что Чикатило достаточно хорошо осознает некоторые важные моменты своего поведения и даже их смысл. Так, он говорил: «Я отрезал половые органы, матку, груди и кромсал их, так как видел в них причину своего несчастья, своего отчаяния». Эти осмысленные его действия тоже носят символический характер, поскольку он уничтожал то, что олицетворяло недоступную для него область сексуальных связей, отсутствие которых было для него источником глубокой психотравмы. Он отрезал и мужские половые органы (у мальчиков), тем самым не только пытаясь, как уже говорилось, обрести мужскую силу, но и символически, абстрактно наказывая сам себя путем оскопления за полную свою импотенцию.

Подведем итоги. Мы полагаем, что преступления Чикатило носят характер его мести окружающему миру и мотивируются стремлением к самоутверждению. Правда, возникает вопрос, почему реализация такого мотива в его случае принимает столь кровавые, чудовищные формы? По-видимому, ответ следует искать в некрофильской натуре этого убийцы, в его страхе смерти и тяготении к ней; в тех его садистских наклонностях, которые обусловливают сексуальное удовлетворение при виде безмерных страданий, предсмертных конвульсий и агонии жертвы.

Чикатило – чрезвычайно противоречивое явление: с одной стороны – ничтожный, мелкий, всеми презираемый человечек, полный банкрот и неудачник в жизни, импотент и пассивный педераст, с другой – грозный и безжалостный убийца, кромсающий людей и расхаживающий по темному лесу с кусками человеческого мяса. У него серая, ничем не примечательная внешность постоянно нуждающегося мелкого чиновника, и он, замкнутый и отчужденный, ничем не обнаруживает себя, но в лесу становится неумолимым палачом нескольких десятков беззащитных женщин и подростков, вырастая в грандиозную фигуру, в абсолютное воплощение зла. Он получил от жизни то, что требовала его разрушительная суть, и в этом смысле – не проиграл.

102